Державообразующий народ как проект
29.04.2011 | Автор: Ярослав Бутаков
Статья отражает личную точку зрения автора
Вопросы современных «межэтнических» и «межнациональных» отношений выглядят запутанными вследствие путаницы (часто нарочитой) понятий.
Что такое «этнос» и что такое «нация»?
Этнос – сообщество людей, объединяемых одним языком (диалектом). В русском языке есть свой синоним – племя.
В советское время вместо «этноса—племени» стали употреблять термин «национальность», совершив тем самым подмену понятий. Дело в том, что «национальность» – калька с французского слова nationalité – во всем мире означает государственную принадлежность, подданство! Графа nationality в документах, заполняемых при въезде в иную страну, нередко сбивает с толку российских туристов, привычно отождествляющих «национальность» с этносом.
Уже один этот пример достаточно ярко показывает, что на русской почве западные термины приобретают иной смысл и вообще-то неприменимы к нашим реалиям.
Ну, а коль скоро «национальность» стала употребляться у нас вместо слова «племя», то другой чисто западный термин – «национализм» – тоже приобрел у нас совершенно иное значение, чем в Европе.
Мы механически привязали слово «национализм» к тому значению, которое только у нас и больше нигде приобрело слово «национальность», т.е. – к этносу—племени.
Если бы Россия была западноевропейским государством, то в ней совершенно естественно и никого не напрягая существовал бы «российский национализм» как негласная форма ценностного консенсуса всего общества.
Кстати, европейцу искренне трудно понять все эти наши нюансы. Потому что в Европе, действительно, понятия этнос, нация, национальность—подданство и национализм как производное от последнего соединяются очень тесно.
А что есть нация? Существует очень много определений этого слова. Но все, так или иначе, указывают на одно неотъемлемое качество нации – образование собственного государства (которое так и называется национальным государством). Даже если такое государство по каким-то неблагоприятным геополитическим условиям до сих пор не создалось (как, например, у курдов), это не мешает народу считаться «нацией», коль скоро есть отчетливо выраженное стремление к созданию такого государства.
Можно отбросить, как излишние, все относящиеся к нации предикативы, кроме одного, важнейшего, обозначающего ее суть. Тогда получится, что нация есть не что иное как государствообразующий народ. И это определение, по-видимому, является универсальным. Причем тогда, согласно этому же определению, в каждом государстве есть только один государствообразующий народ, одна нация.
На этом отождествлении, собственно, и основывается западноевропейский принцип государства—нации.
Но что тогда народ? Каковы критерии принадлежности к нему?
Понятно, что этнический, племенной критерий не «прокатывает» даже в Европе. Да, большинство европейских наций действительно сложилось на основе одного этноса. Но вот в Швейцарии государствообразующий народ уже больше семи столетий состоит из четырех четко выраженных этносов, причем три из них имеют свои национальные государства за пределами Швейцарии. И, несмотря на то, эта страна не проявляет никаких тенденций к распаду.
Итак, государствообразующий, политический народ – не то же, что этнос, племя. Границы того и другого не обязательно совпадут.
Говоря о России, было бы совсем неверно априори утверждать, что западные понятия к нам неприменимы только по одному тому, что Россия – не Запад, и всё тут. Нет, как и в отношении многих других социально-исторических реалий, мы часто наблюдаем в России близкие аналогии западным явлениям. Близкие – не обязательно тождественные. Вот тут всегда важно определить как сходства, так и различия.
Характерным примером в этом отношении является феодализм. Поколения историков сломали немало перьев (а иногда – и людских судеб) в спорах, часто приобретавших идеологический характер, о том, был в России феодализм или нет? В советское время было приказано считать: феодализм в России был, и точка. Сейчас отношение историков к этому явлению снова неоднозначное. Тут можно определенно сказать только вот что. Во-первых, многих черт, присущих классическому феодализму в Западной Европе, в России не было никогда. Но, во-вторых, невозможно отрицать наличие множества общих явлений феодализма там и тут. То есть вопрос упирается в точную дефиницию понятия.
Точно также понятие «нация», родившееся в Западной Европе, по отношению к России всегда необходимо применять с оговорками. Важно договориться о терминах. К сожалению, многие из тех, кто сегодня пытается говорить на эту тему, заведомо не утруждает себя попыткой точно и непредвзято ответить на вопрос: какая же в России может быть нация?
Конечно, если исходить из того, что у каждого государства должен быть образующий его народ, то нация в России, безусловно, есть. Но какая это нация?
Совершенно очевидна бесплодность настойчивых попыток за последние два десятилетия привить «россиянскую» идентичность, сформировать базовые ценности некой «российской нации» как не-русской, как отличной от русской. Эти попытки бесплодны не только потому, что подменяют привычные идентичности. Но также и потому, что представляют собой чисто механический перенос западного государства—нации на нашу почву. «Россиянин» потому лишь, дескать, что гражданин Российской Федерации. Надо ли лишний раз говорить, что это государство в его современном виде не имеет под собой ни исторической, ни культурной, ни экономической почвы для существования?
Нетрудно заметить, что нынешняя «российская нация» или «нация россиян» есть просто не дематериализовавшийся до конца, упорно воскрешаемый под другим именем административный фантом «новой исторической общности – многонационального советского народа».
Поскольку слово «нация» в сознании многих ассоциируется все же с превратно понятым словом «национальность» в значении этнос—племя, будем избегать в дальнейшем этого западного термина. Тем более, что, как покажем ниже, у «нации» в России, как и у «феодализма», есть существенные отличия от западного аналога. Используем наше понятие – государствообразующий народ.
Так вот, государствообразующий народ в России может быть только один – русский. Но это – не этническая категория.
Поясним. Начнем с того, что русского этноса не существует. Человеку, публично сказавшему такое в наше время, грозит по меньшей мере общественная обструкция. Однако те, кто готовы объявлять такую обструкцию тем, кого они называют «русофобами», сами-то понимают, о чем идет речь? Ведь если адекватно перевести слово этнос на русский язык, получится, как мы уже указывали – «племя».
Итак, разве русские – это племя, принадлежность к которому исчерпывается одной лишь общностью языка? Утверждать такое – значит, утверждать, что русские – не государствообразующий, тем более – не исторический народ (по определению, обладающий более сложной структурой, чем этнос—племя). Это-то и есть самая настоящая русофобия.
Само значение слова «русские» претерпело на протяжении ХХ века сложную эволюцию. Сто лет назад русскими называли великорусов, малорусов (украинцев) и белорусов. Это не было, как нередко утверждали в советское время, «великорусским шовинизмом». Общерусское самосознание было характерно для большинства представителей этих народов. «Якi ми украïнці! Ми русскiє, тількi ми козакi» – говорили многие малорусы еще во время Гражданской войны.
В это же время, в 1920 году, великий чешский славист Любор Нидерле в послесловии к очередному изданию своих «Славянских древностей» писал:
«Дифференциация между Великой и Малой Русью зашла ныне так далеко, что Украина требует признания своего языка и своего народа одинаково ценными и равноправными с языком и народом Великой Руси. Однако эта дифференциация, питаемая главным образом политическими факторами, даже сейчас еще не зашла так далеко, чтобы опровергнуть фактическое единство русского народа, которое в отличие от других славянских народов всегда надежно связывает отдельные его ветви. До сегодняшнего дня … различия в русском языке этих трех ветвей являются менее значительными, чем различия в немецких или французских диалектах» [часть цитаты выделена мной – Я.Б.].
Целенаправленное лишение украинцев и белорусов русской идентичности, выделение великорусов из русского государствообразующего народа и придание ему статуса «национальности» стало самой мощной миной замедленного действия, заложенного под единство СССР при его образовании.
Ну, а как быть с казаками, сибиряками, поморами? Есть ли такие этносы, отличные от русского народа? Или же это, как пытаются нас уверить, субэтносы?
Да разве сама по себе такая путаная терминология не убеждает в том, что она неприменима к российским реалиям?! И в том, что русские – не этнос, а реальность значительно более высокого уровня?
И вот здесь мы подходим к важнейшему отличию русского государствообразующего народа от западноевропейской нации. В России можно принадлежать к осетинской, татарской, башкирской и т.д. нации (это, безусловно, нации, ибо у каждой из них есть своя государственность!) и при этом – к государствообразующему народу всей России! Одно другому нисколько не противоречит.
Не ясно ли из одного этого, что термин нация слишком узок, а потому неадекватен, чтобы использовать его для обозначения российских реалий?
Но из этого следует, что русские образуют не государство—нацию в западном смысле. Они образуют державу. В ней есть уровни и для национальной государственности. Но сама держава – выше этого уровня.
Есть ли у русского народа какое-то этническое содержание? Безусловно, оно есть. Но сводить все к нему – значит, подменять великое малым.
Здесь вернемся чуть-чуть назад – к примеру с украинцами. Спустя семьдесят лет после того, как Нидерле написал цитированные выше строки, Украина стала независимым государством—нацией. Конечно, становление независимой Украины идет через пень-колоду. Очевидно, что базовым характеристикам малорусского народа как части державного русского народа это недо-государство совершенно не отвечает. Но есть силы, которые продолжают упорно строить независимую Украину. Они относятся к ней как к… проекту!
Любой государствообразующий народ есть, прежде всего, проект.
Точно также, как «самостийная Украина», могли (еще могут) осуществиться и другие проекты, направленные на дальнейший раскол державообразующего русского народа. В Гражданскую войну сильную тенденцию к автономии проявили казачьи области юга России и Сибирь. Для автора этой статьи, как историка Гражданской войны, специально изучавшего этот вопрос, нет ни малейшего сомнения, что, победи в той войне белогвардейцы, то сепаратистские тенденции, заложенные в антибольшевистском движении, проявились бы в полной мере.
И тогда на протяжении ХХ века Сибирь и Дальний Восток были бы отторгнуты от Европейской части России. Там возникли бы «суверенные национальные государства» под фактическим протекторатом США и/или Японии. На Дону и Северном Кавказе появились бы всякие «Казакии», но уже под патронажем каких-нибудь западноевропейских держав. Все геополитические противники России вложили бы средства в такое «нациестроительство».
Ну, а разве их политика с тех пор в чем-то изменилась?
Ни в чем. Только теперь они бьют уже в самый центр. Русским предлагают считать себя всего лишь нацией. А поскольку нацию у нас производят от национальности, а последнюю привыкли отождествлять с этносом, то очевидно, к чему это ведет – к уничтожению России.
Русский «национализм» внедряется силами, враждебными русской державности.
Но именно потому, что это проект, он требует достойного адекватного ответа.
Невозможно успешно противостоять «национализму», не имея альтернативного проекта «нациестроительства».
Сегодня в России осуществляются два проекта «нациестроительства». Оба заведомо не отвечают призванию и интересам России.
Первый – мертворожденный казенный проект «россиянской нации».
Второй – этнический «национализм» (берем это слово в кавычки, т.к. в России он представляет собой иное явление, чем на Западе, основан на иных исходных посылках, как мы уже отметили). Он состоит из двух полюсов. Один полюс – этнократии в национальных республиках РФ, сильно лоббирующие политику федерального центра. Другой – попытка отгородиться от этого явления в границах «русского этноса», создать «русское национальное государство», что на практике станет окончательным геополитическим убийством русской государственности.
И тогда русским, чтобы жить в подлинно суверенной державе, придется эмигрировать в США. Или в Китай…
Чтобы этого не случилось, недостаточно только отрицать «российско-русский национализм». Крайне необходим проект позитивного нациестроительства.
На сей раз уже не заключаем это слово в кавычки. Потому что в рамках этого проекта еще только предстоит навести порядок в мозгах, вызванный подменой понятий.
Пока что иноземное слово «нация» оказывает на многих такое же магическое воздействие, как сто лет назад на русских либералов слово «конституция». Царь Николай II не любил ни это слово, ни содержание, в него вкладываемое. Будучи вынужден даровать в 1905 году конституцию, он назвал ее «Основными государственными законами». И наши либералы, пользуясь широкими правами, которых в те же годы зачастую не имели жители многих западных стран, по-прежнему верещали: у России до сих пор нет конституции!... Надо ли сразу резко разочаровывать миллионы честных, просто сбитых с толку и потерявшихся людей, безапелляционным заявлением: мы – не нация?... Ответ, как говорится, заключен в самом вопросе.
Слово нациестроительство только условно обозначает наш проект. С первых же шагов необходимо подчеркивать различия между нацией в западном понимании и державообразующим народом в традиционном русском значении этого понятия.
Наш проект можно будет обозначить так:
Русский сверхплеменной (то же, что суперэтнос, но это опять иноземное слово) державообразующий народ России.
- Мировое качество жизни (№90)
- Нет мегаполисной урбанизации! (№114)
- Многодетная крупная многопоколенная семья (№80)
- Афганская стратегия России (№60)
- Демографический прорыв (№55)
- Национальная промышленная система России (№50)
- Миграционная доктрина России — нет миграции ради миграции (№52)
- Хасан-2 (№54)
- Корпорация развития Центральной Азии (№169)
- Дом в России (№158)
- Ноополисы (№116)
- Русская песня (№182)
- Жемчужное ожерелье России (№183)
- Центрально-азиатская единая водная система (№99)
- Национальный космический центр имени Флоренского (№119)
- Антинаркотический кодекс (№71)
- Перевооружение промышленности – новое российское станкостроение (№140)
- Сеть кластеров промышленного развития (№170)
- Суверенная авиация (№49)
- Рубль как мировая неспекулятивная валюта и основа мировой реальной экономики (№48)
- Большой российский Кавказ (№24)
- Проектное государство (№26)
- Новый Дальний Восток (№20)
- 300 миллионов русских к XXII веку (№19)
- Дом - каждой молодой семье (№18)
- Космодром Восточный — ведущий космодром мира (№30)
- Сельское развитие (№23)
- Ядерная доктрина России (№40)
- Русская Арктика (№32)
- Русский язык как язык мирового развития (№36)
- Миропорядок справедливости и развития (№46)
- Мировая держава (№35)
- Тысяча новых городов для России (№1)
- Спасти Москву! (№6)
- Новый Средний Восток (№12)
- Новая большая страна (№2)
- Новая столица России на Дальнем Востоке (№3)
- Четырехдетная семья - национальный приоритет для России (№5)
- Вводить 1 кв. м. жилья в год на каждого жителя России (№8)